ВЛАДИМИР ЛЕВИ.
Чик-чик.
- Что это означает?
- Это означает начало записи.
- Ааа...
- Давай про детство, Вова.
- Про папу, маму?
- Да.
- Родился я в городе Баку. Это было давно. У нас было тепло,
снег лежал очень мало - день-два...
- С детством понятно. Отрочество...
- Жили мы в полуподвальном помещении (Цоколь,-прим.маш.),
и в окошке видели шаги многих людей - тук, тук... Бакинские дворы -
веселое место: запах мусора, много детей и т.д., а потом мы
переехали в город Сумгаит, это недалеко от Баку, совсем недалеко.
Папа пришел с войны и стал работать в аэропорту диспетчером, а мама
работала в этом же аэропорту радисткой. Там они и познакомились, и у
них родился я, мой старший братик и младшвя сестренка. Сумгаит - тоже
очень хороший город, море Каспийское, рыба там всякая... А мама у меня
очень любила музыку и подарила мне гитару за девять рублей, стало быть
я начал ее осваивать, причем, никто за все время моей жизни ни одной
ноты на гитаре мне не показал - до всего доходил своим умом...
- И талантом...
- ...и талантои. Начал подбирать блатной репертуар - тогда это
пели все. Кстати, гитара была семиструнная, вот... и какое-то
начальное музыкальное образование я уже получил, так что инструмент
я осваивал быстро, позднее попал в группу друга своего
брата. А тут появились "Битлз", Дилан... все начало развиваться,
и н решил уехать в Ленинград к двоюродной сестре. Там поступил
в Военмех, который в ту пору был цитаделью всей молодежной музыки:
"Фламинго", "Галактика", "Аргонавты", "Зеленые муравьи" - все были
оттуда. Насчет собственно учебы неожиданно возникли большие проблемы
- в голову ничего не лезло, хотя по школе дураком я себя никогда
не считал. Я вошел в историю Военмеха как человек, умудрившийся
завалить все четыре экзамена первой же сессии и при этом остаться
в институте. Я после этого смотался домой, а вернувшись, сессию
пересдал. Параллельно со всем этим играл в скандальной и тяжелой
группе "Фламинго", скандальна эта группа была тем, что одной из
первых попала в списки КГВ. А из института я все равно скоро ушел,
потому что не мое это было,
не мое. Попал в армию, во внутренние войска, не скажу, что это
было слишком поперек моей воли - мне где-то было даже интересно...
такой новизны чувств я нигде больше не испытывал: внезапная потеря
свободы, щемящее ее ожидание в течение двух лет и т.д.
Тем более, что и в армии я старался быть при музыке, и в армии
же я окончательно понял, что музыка - это то, чем я буду заниматься
всю жизнь. В Военмех я возвращаться не хотел, но вернулся.
Меня восстановили, и учиться я стал много лучше, но проучился
до пятого курса и все-таки бросил... долго мучился, но бросил.
- В каком году ты вернулся из армии?
- В 75-ом. Вскоре после этого в Ленинграде в музыкальном
отношении наступил полный застой, я могу об этом говорить,
поскольку прочно вошел в тогдашние музыкальные круги. Все изменилось
с конца шестидесятых, когда все лучшие умы шли в музыку, все быпо
пронизано ею...
- Как ты попал в Москву?
- Это было так. В Питере я остался один, мало кто тогда играл...
вот, я остался один со своей гитарой и, послонявшись туда-сюда,
сошелся с КСПшниками, довольно случайно туда попал, но попал...
они консервативные какие-то были, нудные: три аккорда, два аккорда,
костры всякие.
- Но, видимо, это давало тебе аудиторию, хотя по духу это было тебе
чуждо?
- Да, я должен был ощущать себя в каком-то течении, а тут
подвернулись они... Существовал я с ними как-то номинально, но
все равно свои положительные моменты в этом были, как то: сильная
система фестивалей, своя аудитория, и, наконец, через все это дело
я познакомился с "Последним шансом" - произошло это на рижском
фестивале.
- А кто тогда в нем играл?
- Это был дуэт Самойлова и Шукина.
- Самойлов - это тот человек, который был в пятницу на "Войковской"?
- Да, а Шукин - он тоже сейчас существует - где-то прислуживает
в церкви. Дуэт был очень интересный, неординарный, артистичный...
- Они оба играли на гитаре?
- Нет, Вова Шукин играл на гитаре, а Сава Самойлов играл на перкуссии,
дудочках, флейтах и подпевал. Ничего подобного тогда не
существовало, это было уникально, и в КСПшную систему
они попали по той же причине, что и я - из-за отсутствия
альтернативы. Короче, "Последний шанс" настолько меня поразил,
что я не мог с ними не познакомиться. Причем, к тому времени я уже
сложился как музыкант и был привередлив, так что удивить меня было трудно.
Вова Щукин довольно примитивно играл на гитаре, не в
смысле примитивные гармонии, а именно игра...
но форма была такая интереснав, что щукинская игра меня совершенно не
покоробила. Они были родоначальниками циклов детских песен для взрослых,
все эти Никитины и тому подобное - все это было потом. Вова писал
песни на стихи замечательного поэта Миши Яснова, была такая песня
"Свинка в облаках" и другие. Посыл "Шанса" был
настолько искренен и настолько лишен позы, что это подкупало моментально...
и потом, это совсем не напоминало Запад, это было отсюда. Успех у них был
огромный, зрители воспринимали все это настолько правильно, как и надо
было это воспринимать...
- Так как же ты стал с ними играть?
- Во-первых, у нас возникла сильная взаимная любовь, несмотря на то,
что музыку мы играли разную. А они в то время играли в детскои кинотеатре
"Баррикады" около зоопарка, т.е. они имели свою постянную площадку, а это
было редкостью. Они играли перед сеансами, и на них приходили смотреть,
конечно, и случайные люди, но и своя публика у них была. Вот Самойлов мне
и говорит: мол, давай, приезжай к нам на выходные, поиграй с нами - они
могли себе позволить жить на музыку, поскольку по тем временам зарабатывали
прилично, концертов было очень много. И я начал участвовать в их этом
Театре Песни - то, что они придумали первыми. Это был лаконичный театр
- театр жестов, грима, музыки... очень помог им в этом Женя Харитонов,
ныне покойный. В общем, я начал к ним ездить...
- Какой это был год?
- Так, я познакомился с ними в 76-ом, значит, это был где-то
77-78... начал я к "Шансу" ездить и участвовать в общем концерте
на правах какого-то своего авторского блока - в группу я тогда
еще не входил. Несколько позже в Гнесинском училище они нашли Сережу
Рыженко, скрипач он способный, а сейчас находится в очень плохом
состоянии... как-то все безысходно. Вот, они начали играть втроем, и
мне показалось, что с приходом Рыженко при всем его профессионализме
и фантазии дуэт потерял изюминку свой лаконичности. А когда "Шанс"
начал всерьез разваливаться после ухода Щукина, я, конечно, был
наивернейшей кандидатурой, и Самойлов меня пригласил. При Рыженко,
который здорово все обогатил, и при мне все начало звучать, в общем,
убедительнее, но, повторяю, не это было главным. Главным был исренний
посыл, который сохранялся какое-то время, а потом начал исчезать...
- А почему ушел Щукин?
- Он объявил эту музыку бесовством и ударился в религию,... хотя
он до сих пор продолжает сочинять, что-то делает для церкви... ну,
ладно, в общем, состав группы тогда расширился - Сергей Воробьев,
Сашка-виолончелист и т.д. И хотя это был не мой проект,
я оставил в душе иного из того, что происходило в "Последнем шансе"
- мы и поездили, и все такое... Театр в "Шансе" доминировал, а я все
же хотел идти от музыки, так что по духу мне это было близко, а форму,
если бы это был мой проект, я бы излменил. В конце концов, все это
развалилось довольно тривиально, и я в 80-ом или в 81-ом вернулся в
Ленинград.
- Свою группу еще собирать не начал?
- Нет, хотя, потеряв музыкальные контакты с Ленинградом, я их вновь
обрел через Москву, потому что тогда сошелся с "Машиной"
и другими. И через это как-то подружился с "Аквариумом", Майком...,
а когда вернулся в Питер, уже многих там знал по Москве. И сразу
после возвращения состоялся концерт "Барды и современная рок-музыка",
который организовал Тропилло в ЛДМе - там были Майк,
Боря и я. На этом-то концерте я и сыграл в сопровождении ритмсекции
"Аквариума" - мы сделали пять или семь, что ли, песен.
В общем, появилось какое-то музыкальное течение, и я стал всерьез
подумывать о своей группе. Начал искать людей, потратил на это уйму времени
- репетируешь с одними, а они прокидывают или еще что-нибудь в этом духе...
потом появился Данилов, потом Дима Филимонов, Дима привел Максима. Макс
поначалу осторожничал, у него потом любовь к группе открылась. Вот вместе
с Сашкой Кондрашкиныи, которого порекомендовал Сева Гаккель, это и составило
первый "Тамбурин . Кондрашкин тогда играл в "Аквариуме", а потом еще и в
"Странных играх" и "Мануфактуре" - многостаночник такой...
- Как ты работаешь с группой?
- Я, по сути дела, занимаюсь аранжировками, но с каждым по-разному -
Даниле могу все написать, Максу только расставить акценты и т.д. Макс
сам может что-то предложить, иногда это очень подходит... Правда, есть
люди, которые говорят, что у меня одного получается убедительнее. Мне
кажется, это происходит потому, что, когда я играю один, эти люди домысливают
полное звучание, не так, как оно потом будет представлено в группе, ведь
когда я дохожу до ансамблевого звучания (а я очень люблю ансамблевую игру),
их варианты сами собой отпадают, а звучавший вариант их может не устроить.
- Теперь вопрос, который можешь прояснить только ты - дискография ансамбля
"Тамбурин".
- Это пять альбомов плюс один мой сольник, сделанный Тропилло
и им же в альбом оформленный.
- Как он называется?
- Не знаю, у меня его самого нет, я даже не помню, какие там песни.
- Ладно, давай разбираться дальше. Первый альбом...
- "Жук на расческе", это сделал тоже Тропилло, кажется, в 84 году..
- Как писали?
- У Тропилло в Доме пионеров на двух магнитофонах внакладку. Но с
Тропилло работать нам было очень трудно при всей его тогдашней
бескорыстности... Сведение он сделал без меня, и когда я услышал,
хотел все переделать, особенно "Чужестранца".
- Сколько вещей оттуда были впоследствии переписаны и включены в
другие программы?
- "Чужестранец", "Пора!", "Когда ласковый ветер", "Потолкайся у касс",
"Колесико"... по сути дела, я и хотел его постепенно весь переписать.
- Дальше...
- А дальше ничего... до первой пластинки "Тамбурин Владимира Леви"
1988 года. Патом "Мотив убегающих днвй" 90 года, тоже вышла пластинка.
"Спектакль", записанный Максом в 91 году и вобравший в себя музыку к
театральныи постановкам. И, наконец, теперь вот "К синим рекам", 1992
год.
- Какое впечатление оставляет сегодняшний "Тамбурин"?
- В общем, хорошее, хорошо то, что люди, которых объединил "Тамбурин",
не ждут коммерческих или каких-то подобных успехов, т.е. идею они понимают
правильно и на все эти успехи не претендуют. Что касается нынешней формы
"Тамбурина", то это, конечно, не совсем то, что меня устраивает, на из-за
технических сложностей добиться этого сегодня невозможно. Я хочу слышать
полный звук, ближе к пластиначному варианту - это качественно другой
уровень...
- Т.е. в данный момент "Тамбурин" выглядит минимально от того,
что должно быть?
- Да, но изменить пока ничего нельзя. Для этого нужен очень
хороший аппарат, клавиши, ударные и т.п., я смогу пригласить
хороших музыкантов на эти инструменты, и они пойдут за мной, но...
увы... и как такой ансамбль озвучить, сколько времени на это уйдет,
кто его нам даст на концерте...
см. далее - об альбоме "к синим рекам" :
журнал "охота" (последняя), №4-5. ado press, кфти 1993г.
|